СОБРАНIЕ COЧИНЕНIЙ
ИЗВѢСТНѢЙШИХЪ
РУССКИХЪ ПИСАТЕЛЕЙ.
Выпускъ третiй.
ИЗБРАННЫЯ СОЧИНЕНIЯ
В.К. ТРЕДIАКОВСКАГО,
СЪ ЕГО ПОРТРЕТОМЪ , fac-simile , БІОГРАФІЕЮ, СЪ СТАТЬЕЮ ОБЪ ЕГО СОЧИНЕНIЯХЪ, ИЗДАНІЯХЪ, И СЪ УКАЗАТЕЛЕМЪ СТАТЕЙ О ТРЕДІАКОВСКОМЪ, НАПЕЧАТАННЫХЪ ВЪ РАЗНЫХЪ ПЕРІОДИЧЕСКИХЪ И ДРУГИХЪ ИЗДАНІЯХЪ.
ИЗДАНIЕ
П. ПЕРЕВЛѢССКАГО.
МОСКВА.
Въ Университетской Типографіи.
1849.
ВАСИЛІЙ КИРИЛОВИЧЪ ТРЕДІАКОВСКІЙ.
ПЕЧАТАТЬ ПОЗВОЛЯЕТСЯ
съ тѣмъ, чтобы по отпечатаніи представлено было въ Ценсурный Комитетъ узаконенное число экземпляровъ. Москва. Іюня 11 го дня, 1849 года.
Ценсоръ Иванъ Снегиревъ.
РѢЧЬ О ЧИСТОТѢ РОССІЙСКАГО ЯЗЫКА,
произнесенная 14-го Марта, 1735 г. въ Спб. Академіи Наукъ къ Членамъ бывшаго Россійскаго Собранiя.
Сочинитель начинаетъ рѣчь изложеніемъ похвалы Президенту Академіи, Барону Корфу, за учрежденіе Россійскаго Общества, продолжаетъ скромными мыслями о своемъ недостоинствѣ быть членомъ такого Ученаго Общества; наконецъ указываетъ главную задачу и назначеніе Общества — заботиться о возможномъ дополненіи языка, чистотѣ, красотъ и желаемомъ его совершенствѣ. Изъ этого назначенія Общества онъ выводитъ предметъ занятій Ученыхъ Членовъ: — сочиненіе Грамматики доброй и исправной, согласной во всемъ мудрыхъ употребленiю, — составленіе Лексикона полнаго и довольнаго; изложеніе правилъ Реторики и Науки стихотворной. Предметы эти, и сами по себѣ трудные, представляютъ еще бóльшее затрудненіе тѣмъ, что собраніе ихъ очень малочисленно. Но ораторъ довольствуется одною славой начинателей дѣла, и начинателей подъ надзрѣніемъ нынѣшняго нашего Командира и въ Государствованіе Великія и несравненныя Самодержицы нашея Анны. При имени Императрицы онъ увлекается созерцаніемъ ея добродѣтелей, забываетъ предметъ самой рѣчи, и ставитъ длинное отступленiе о великихъ дѣйствіяхъ Государыни, за которымъ говоритъ слѣдующее:
Гдѣжъ я, и слово мое? Извините меня, Господа, что толь далеко отступилъ я въ сей моей рѣчи отъ намѣреннаго предложенiя: истинно всегда въ живое прихожу чувство, сколько кратъ ни размышляю о неизмѣримой, и никогда достойно прославляемой милости, которую Государыня наша имѣетъ. Не знаю, благодарность ли моего сердца (ибо и я, Господа, довольно оною, ктобъ повѣрилъ? насладился) къ тому меня приводитъ, или чудное ея величіе уму моему есть ужасно и дивно. Но къ намѣренной возвращаюсь рѣчи.
Не забылъ я, Господа, что оставилъ васъ при великихъ трудноcтяхъ полагаемаго на насъ дѣла. Бесспорно, сія трудность есть превелика; однако она не изъ такихъ, чтобъ не возмогла быть преодолѣна. Всегдашнее тщаніе, непрестанное размышленіе, неусыпный трудъ и на презыблющемся Океанѣ строитъ городы, и на превысокіе горы взводитъ рѣки, и въ преглубокихъ безднахъ достаетъ Маргариты. Знаю, что трудно будетъ начало; но своя есть честь и начатію. Вѣдаю, что скучно будетъ продолженіе; но и съ тѣмъ громкая сопряжена слава. А изъ полезнаго окончанія коликая похвала, коликія благодаренія, и коликія прославленія произойти могутъ, кто сего не предусматриваетъ, и кто сего уразумѣть не можетъ? Однобъ развѣ сіе токмо отвратить отъ предпріятія насъ могло, что не надѣемся мы быть щасливы въ окончаніи, и что другимъ сей преславный жребій готовится, а не намъ предпріявшимъ. Правда; но, Господа, для себяль единыя Пчела слаткій медъ собираеть, а и не для насъ? Для себяль единаго Соболь драгоценную носитъ одежду, а и не для насъ? Не для себя и прекрасныи Цвѣты благовонны, но для насъ. На что намъ завидовать щастію и славѣ другихъ въ окончаніи, когда довольно всего того съ насъ будетъ въ начатіи, и въ продолженіи. Но хотя насъ и устрашаютъ трудности; однако начнемъ, а по начатіи нѣчто изъ того произойдетъ, по крайней мѣрѣ, побужденіе другихъ къ подобному дѣлу: не начинаяжъ ничего, ничего и не будетъ Сверьхъ того, первыиль мы въ Европѣ, которымъ сіе не токмо трудно, но почитай и весьма неприступно быть кажется? Были, были такіи, которыи не боясь того, но смотря на будущую изъ сего пользу, начали, продолжали, и нѣкоторыи съ похвалою окончали. На примѣръ: не нетрудно было, въ самомъ началѣ, Флорентійской Академіи стараніе приложить о чистотѣ своего языка; приложила. Не нестрашно было, мню, предпріять также и Францусской Академіи, чтобъ совершеннѣйшимъ учинить свойство тамъ употребляемаго діалекта; предпріяла. Невозможно, чаю, сперва казалось Леіпцігскому содружеству подражать толь благоуспѣшно вышереченнымъ онымъ Академіямъ, коль тѣ начавши окончали щасливо; подражаетъ, и подражало благополучно.
Насъ, Господа, что моглобъ не допустить къ начатiю толь полезнаго, и толь нужнаго дѣла? Не помышляетель вы, что нашъ Языкъ не въ состояніи быть украшаемъ? Нѣтъ, нѣтъ, Господа; извольте отложить толь неосновательное мнѣніе. Посмотрите, отъ Петра Великаго лѣтъ, обратившись на многіи прошедшіи годы; то размысливши увидите ясно, что совершеннѣйшій сталъ въ Петровы лѣта языкъ, нежели въ бывшія прежде. А отъ Петровыхъ лѣть толь отчасу пріятнѣйшимъ во многихъ писателяхъ становится оный, что нимало не сомнѣваюсь, чтобъ, достославныя Анны въ лѣта, къ совершенной не пришелъ своей высотѣ и красотѣ.
Украсить его въ насъ Дворъ Ея Величества въ словѣ учтивѣйшій, и великолѣпнѣйшій богатствомъ и сіяніемъ. Научатъ насъ искусно имъ говорить и писать благоразумнѣйшіи Ея Міністры, и премудрыи Священноначальники, изъ которыхъ многіи, вамъ и мнѣ извѣстыи, у насъ таковы, что намъ за господствующее правило можнобъ ихъ взять было въ Грамматіку, и за краснѣйшій примѣръ въ Реторіку. Научить насъ и знатнѣйшее и искуснѣйшее благородныхъ сословіе. Утвердятъ оный намъ и собственное о немъ рассужденіе, и воспріятое употребленіе отъ всѣхъ разумныхъ: не можетъ общее, красное, и пишемое обыкновеніе не на разумѣ быть основано, хотя коль ни твердится употребленіе, безъ точныя Ідеи объ употребленіи. Сіе положивъ, не великій ли приступъ, не великаяль удобность къ начатію Грамматіки? Чтожъ еще страшитъ насъ? Реторіка? Помогутъ намъ въ ней премногіи творцы Греческіи и Римскiи; а наипаче хитрый и слаткій въ словѣ Маркъ-Туллій-Цицеронъ. Помогутъ Францусскіи Балзаки, Костарды, Патрю, и прочіи бесчисленныи. Помогутъ многіи преславныи писатели Нѣмецкіи, а особливо здѣсь Его Превосходительство Главный нашъ Коммандиръ, котораго въ семь каково есть искусство, уже объявилось ученому Свѣту нѣкоторымъ его словомъ, и рѣчію, которую онъ говорилъ въ здѣшней императорской Академіи Наукъ къ господамъ Профессорамъ. Изъ основательныя Грамматіки, и красныя Реторіки не трудно произойти восхищающему сердце и разумъ слову Піитіческому, развѣ только одно сложеніе Стіховъ неправильностію своею утрудить васъ можетъ; но и то, Господа, преодолѣть возможно, и привесть въ порядокъ: способовъ не нѣтъ; нѣкоторыижъ и я имѣю. Вся трудность сoстоитъ въ Лексіконѣ.
He противлюсь вамъ; великое и трудное дѣло есть Лексіконъ, и Лексіконъ такой, какому быть ему надлежитъ, а именно, полному и совершенному. Однако, не сіе есть свойство Лексікона, какъ повѣствуется объ истинномъ, или и ложномъ лучше Фенiксѣ, чтобъ единожды въ пять сотъ лѣтъ былъ созерцаемъ; тысящи есть издавна разныхъ Лексіконовъ, и на многихъ языкахъ. Сіе самое доказываетъ непреоборимо, что и Лексіконъ не выше силъ человѣческихъ; а сего здѣсь и довольно. Излишнобъ упомянулъ я о Переводѣ: некоторыи и изъ васъ самихъ: и не безъ похвалы , пускаютъ и пустили въ Свѣтъ свои Переводы. Тогоради, хотя и труденъ Переводъ, но бываетъ, и производится: хотя онъ и скученъ; но къ окончанію своему приходитъ. Трудъ, Господа, трудъ прилѣжный все препобѣждаетъ!
Ясно есть, что и трудность въ нашей должности не толь есть трудна, чтобъ побѣждена быть не возмогла. Одно тщаніе, одна ревность, одна неусыпность отъ насъ требуется. Можножъ дать и способъ, чрезъ который тщаніе, ревность, и неусыпность неприминуемо имѣть мы будемъ. Вѣрьте мнѣ, когда о трудѣ памятовать не станемъ; когда хвалы, славы, и общія пользы желать станемъ; когда не для того будемъ жить, чтобъ не трудиться, но ради сего станемъ трудиться, дабы и по смерти не умереть: тогда нечувствительно привыкнемъ и пристрастимся къ тщанію, ревности, и неусыпности.
Впрочемъ, Господа, хотя и кажется мнѣ, что я нѣсколько доказалъ пользу, славу, и препобѣждаемую трудность въ новой сей нашей должности; но всеконечно не знаю, приличнымъ и свойственнымъ ли словомъ сіе я исполнилъ. Тогоради, для начатія нашего перваго опыта, самую сію Рѣчь, на сихъ листкахъ написанную, въ ваше отдаю рассмотрѣніе, прося, да соблаговолите въ ней неправильное исправить, недостаточное наполнить, непринадлежащее надлежащимъ украсить, лишнее вонъ вынять; и симъ образомъ изъ неслаткія, здѣлать ея хотя нѣсколько пошлою, и пріятною.
Загрузить текстъ произведенія въ форматѣ pdf: Загрузить безплатно.