С.Д. Дрожжинъ.
СКАЗКИ,
ЛЕГЕНДЫ И БЫЛИ.
Типографія Т-ва И. Д. Сытина, Пятницкая ул., с. д. Москва. — 1914.
СКАЗКА-БЫЛЬ.
Это было лѣтомъ...
Солнышко сіяло
И горячимъ свѣтомъ
Землю обдавало.
Изъ крыльца избушки
Вышла, чтобъ на солнцѣ
Посидѣть, старушка
Къ своему оконцу.
Дѣти обступили
Всѣ родную съ лаской
И, рѣзвясь, просили
Ихъ потѣшить сказкой.
Бабушка сѣдую
Голову склонила
И, вздохнувъ, такую
Сказку говорила:
«Охъ, съ тѣхъ поръ не мало
Утекло воды-то,
Что я прежде знала,
Многое забыто.
А теперь покуда
Разскажу вамъ, дѣти,
Хорошо иль худо
Мнѣ жилось на свѣтѣ.
И когда простую
Сказочку поймете,
Можетъ-быть, святую
Правду въ ней найдете...
Вспомнила тебя я,
Милая сторонка!..
Вотъ моя родная
Старая избенка!
Красная рябина
Подъ окошкомъ рдѣетъ,
И склонясь у тына
Верба зеленѣетъ,
А съ небесъ глядится
Солнце огневое…
Дальше шевелится
Поле, какъ живое,
На меня, малютки,
Цвѣтики простые,
Смотрятъ незабудки
Глазки голубые;
Ландышъ серебристый
Съ травкой повиликой
Сплелся и съ душистой
Обнялся гвоздикой...
Слушайте же крошки,
Не перебивая!..
Вотъ глядитъ въ окошко
Матушка родная;
Вотъ отецъ съ сохою
Со двора съѣзжаетъ,
Улицей большою
Весело шагаетъ;
Вотъ за нимъ я слѣдомъ
Къ лѣсу убѣгаю,
На лугу съ сосѣдомъ
Прыгаю, играю;
Съ пѣснями надъ нами
Жаворонокъ вьется...
Вотъ и лѣсъ! Листами
Чуть гдѣ шелохнется;
Вѣтка ли гнилая
Треснетъ подъ ногою,
Пташка ли лѣсная
Пролетитъ порою…
Жутко въ немъ, ребятки,
И бѣжишь стрѣлою
Къ дому безъ оглядки.
Такъ мнѣ миновало
Десять лѣтъ, и вскорѣ
Первое узнала
Я людское горе:
Помню, какъ забрили
Батюшку въ солдаты,
И его лишили
Жизни супостаты;
А затѣмъ въ злой долѣ
Умерла родная,
И былинкой въ полѣ
Выросла одна я.
Горько сиротою,
Дѣтки, мнѣ жилося,
Слезъ-то, слезъ порою
Сколько пролилося!
Ихъ не осушали
Никакія ласки»...
Дѣточки внимали
Бабушкиной сказкѣ,
Словно сиротинки
На нее глядѣли.
И у всѣхъ слезинки
Чистыя блестѣли.
_______
ДЕРЕВЕНСКIЯ МЫШИ.
(Сказка).
Въ деревнѣ одной безъ печали
(Какъ мы отъ няни узнали)
Подъ ветхой соломенной крышей
Мирно съ семьей проживали
Двѣ добрыя старыя мыши.
Какъ онѣ счастливы были!
Въ бури и злыя метели
Въ гнѣзда свои укрывались,
Лѣтомъ по волѣ бродили
И никого не боялись.
Дни проходили за днями,
Лѣсъ одѣвался листами,
Поле съ зеленой травою
Все украшалось цвѣтами,
Ярко блистало росою.
Солнышко землю пригрѣло,
Весело птичка запѣла,
Въ воздухѣ синемъ летая.
Вызрѣла, впору поспѣла
Рожь на поляхъ золотая.
Жаркою лѣтней порою
Жницы проснулись съ зарею,
Вышли съ стальными серпами
И, наклонясь надъ межою,
Склали родную снопами.
Мыши, гуляя по полю,
Здѣсь про счастливую долю
Пѣсни свои распѣвали
И, нагулявшися вволю,
Въ гнѣзда колосья сбирали,
Чтобы запасецъ свободный
Былъ имъ зимою холодной,
Чтобы ни въ чемъ ни нуждаться,
Жить и кошчонкѣ негодной
Въ когти подчасъ не попасться...
Солнце ужъ за лѣсъ садилось.
Вдругъ между ними явилась
Бѣлая мышь изъ столицы.
Въ поясъ имъ всѣмъ поклонилась:
Богъ, молъ, на помощь, сестрицы!
Гостьѣ нежданной немало
Всѣ удивились сначала,
Въ страхѣ попрятались въ норы,
Тутъ она ихъ обласкала
И завела разговоры;
Все-то про жизнь городскую,
Будто бы сказку какую
Чудную, имъ говорила,
Такъ что въ столицу большую
Живо простушекъ сманила...
Около самой заставы
Странники цѣлой оравой
Только немного вздохнули
И въ подворотню, направо,
Къ барскому дому махнули.
Въ домѣ — зажженныя свѣчи,
Слышались шумныя рѣчи,
Люди кружилися въ залѣ,
Мыши здѣсь радостной встрѣчи
Также себѣ ожидали.
И, наконецъ, дождалися!..
Люди въ полночь разбрелися,
Веселы, пьяны и сыты...
Мыши въ столовой сошлися
(Норки имъ были открыты),
Тутъ-то пошло ликованье,
Тутъ-то пошло пированье!
Только лишь пискъ раздавался...
Вдругъ къ нимъ высокаго званья
Котъ изъ-за печки подкрался;
Фыркнулъ и, вскинувъ глазами,
Сорвалъ онъ злобно когтями
Съ нихъ деревенскія шубы...
Вотъ какъ въ столицѣ съ гостями
Васька расправился грубо!
_______
ОТРОКЪ.
(Легенда).
I.
Припомнимъ, братцы, старину.
Легенду я слышалъ одну,
Ее разсказывалъ мнѣ дѣдъ,
Давно котораго ужъ нѣтъ,
Навѣкъ уснулъ въ селѣ родномъ
Онъ на погостѣ крѣпкимъ сномъ;
И я рѣшился записать
Его слова, чтобъ передать
Въ немногомъ рядѣ звучныхъ строфъ
Родную быль минувшихъ дней
Великой родины моей.
II.
У славныхъ волжскихъ береговъ
На возвышеньѣ и теперь
Стоитъ нашъ древній городъ Тверь,
Который много пережилъ
Тяжелыхъ смутъ, когда княжилъ
Надъ нимъ защитникъ русскихъ правъ,
Внукъ Александра — Ярославъ.
Тогда татары, во главѣ
Узбека, Твери и Москвѣ
Грозили часто и войной
Опустошали край родной;
Въ бою кровавомъ страшенъ былъ
И дикъ злодѣй, — онъ не щадилъ
Съ своей ордою ни дѣтей,
Ни стариковъ, ни матерей,
И, гордый силою своей,
У непокорныхъ сожигалъ
Дома, деревни, города,
На Волгѣ, снастилъ, и гонялъ
Съ товаромъ къ Каспію суда,
И дань князья ему несли
Со всѣхъ концовъ родной земли.
III.
Была весна, катились съ горъ
Ручьи, и сыръ-дремучій боръ
Гудѣлъ въ сіяньѣ чудномъ дня,
Всѣ птички, въ воздухѣ звеня
И совершая свой полетъ,
Казалось, тѣшили народъ
И говорили: «Мы вольны,
Съ приходомъ радостнымъ весны
Слетѣлись къ вамъ изъ-за морей,
Чтобъ вольной пѣснею своей
Васъ пробудить на вольный трудъ
И жизнь свободную... Пройдутъ
Года неволи вѣковой,
Татаринъ съ бритой головой
Не будетъ больше набѣгать
На землю русскую, и рать
Его разсѣется, какъ дымъ,
И лишь порой родная мать
Надъ сыномъ, первенцомъ своимъ,
Тоскливо будетъ напѣвать.
Ой, баю-баю,
Дитя малое,
Дитя малое,
Неразумное.
Не гроза на Русь
Надвигалася,
То орда татаръ
Ополчалася;
Ополчалася
И сражалася...
Во честномъ бою
За родимый край
Палъ твой дѣдушка
И отецъ родной;
Крѣпко спятъ они
Во землѣ сырой,
Спятъ, татариномъ
Злымъ убитые,
Бѣлымъ саваномъ
Неукрытые.
Безъ креста въ степи
Ихъ могилушки
И безъ камушка
Затерялися.
Безъ родныхъ одни
Сиротинушки
Въ домѣ батюшки
Мы осталися...
Ой, баю-баю,
Дитя малое,
Дитя малое,
Неразумное.
IV.
Въ вѣнцѣ у князя Ярослава
Уже блеститъ родная слава
Сіяньемъ утренней зари;
Она далеко изъ Твери
По всей Руси гремитъ и льется
Звонъ колокольный раздается.
Святые въ храмахъ алтари
Благоухаютъ средь молитвы,
Ликуетъ доблестный народъ,
Усталый воинъ послѣ битвы
Свое оружіе кладетъ
И возвращается счастливый
Опять въ родимое село.
V.
Высоко солнышко взошло,
И Волги берегъ молчаливый
Подъ зноемъ пламенныхъ лучей
Вдругъ громкимъ крикомъ огласился:
То князь съ дружиною своей
Во градъ престольный возвратился
Съ побѣды новой надъ врагомъ,
И на дворцѣ съ его гербомъ,
Волнуясь, флагъ подъятый взвился.
VI.
Въ дворцѣ веселье, шумъ и крики, —
У Ярослава пиръ великій:
Гостямъ на блюдѣ золотомъ
Подносятъ съ пѣнистымъ виномъ
До края налитыя чары.
— Позвать ко мнѣ скорѣй гусляра!
Пускай на нашемъ пирѣ славномъ
Про грусть княгини Ярославны
Онъ громко пѣсню намъ споетъ! —
Воскликнулъ князь. Гусляръ идетъ,
Настроивъ гусли, запѣваетъ,
И князь задумчиво внимаетъ
Унылой пѣснѣ чару пьетъ
За войско, что караетъ
Своихъ безчисленныхъ враговъ
И съ каждымъ годомъ изъ оковъ
Родной народъ освобождаетъ.
Предъ княземъ всѣ на пирѣ равны
Гусляръ захожій воинъ славный,
Простой крестьянинъ и мудрецъ,
Послѣдній нищій и калѣка, —
Во всѣхъ онъ видѣлъ человѣка,
Созданья Божьяго вѣнецъ.
Всю ночь за княжескимъ столомъ
Такъ пиръ веселый продолжался,
Покуда въ небѣ голубомъ
Денницы лучъ не показался.
VII.
И былъ у князя Ярослава
Тогда его рукою правой
И управителемъ дворца
Любимый отрокъ, одѣвался
Богато онъ и отличался
Небесной прелестью лица.
Сидѣлъ разъ отрокъ у оконца,
И входитъ въ двери князь, какъ солнце,
Свой взоръ на отрока бросаетъ.
Садится съ нимъ и вдругъ рѣшаетъ
Его на волю отпустить;
Чтобъ отрокъ могъ безбѣдно жить,
Казной по-царски награждаетъ,
А съ ней на Волгѣ свою дачу
Онъ отдаетъ ему въ придачу.
VIII.
Въ селѣ, гдѣ отрокъ поселился,
Ручей по камешкамъ струился,
Впадая въ Волгу. Подъ горой
Стояла бѣдная избушка,
И въ ней жила вдова, старушка,
Съ своею дочкою родной;
Въ глуши, какъ ландышъ полевой,
Она росла и расцвѣтала
И добрыхъ молодцевъ плѣняла
Своею дивной красотой.
IX.
Кругомъ волнуется трава,
И солнце весело сіяетъ,
Въ окно открытое вдова
Глядитъ задумчиво, зѣваетъ
И креститъ свой беззубый ротъ,
А дочь за двери выбѣгаетъ
Скорѣй въ зеленый огородъ,
Тамъ, гдѣ подсолнечникъ растетъ
И макъ пунцовый расцвѣтаетъ,
Идетъ глубокою межой.
Подъ вербой отрокъ молодой
Нетерпѣливо дожидаетъ
Ее съ любовью и тоской.
Головка въ зелени мелькаетъ
И улыбаются уста,
Онъ робко къ ней изъ-за куста
Навстрѣчу руки простираетъ
И, бросивъ полный счастья взоръ,
Заводитъ съ нею разговоръ…
X.
Насталъ давно желанный мигъ,
Идетъ съ невѣстою женихъ,
Рука съ рукой, большимъ селомъ.
Ни тучки въ небѣ голубомъ,
А солнце вешними лучами
Съ полдневнымъ жаромъ обдаетъ
Веселый, праздничный народъ,
Вотъ Божій храмъ горитъ огнями,
И лики строгіе святыхъ
Сквозь ѳиміамъ на молодыхъ
Глядятъ спокойными очами.
Они же сердцемъ и устами
Твердятъ молитву, чтобы Богъ
Ихъ жизнь устроилъ безъ тревогъ.
XI.
Въ ту пору князь съ своей дружиной
Съ охоты ѣдетъ соколиной
И видитъ, надъ горой
Крестами Божій храмъ блистаетъ
И у села народъ гуляетъ
Нарядною толпой.
Рѣзвятся маленькія дѣти,
Рыбакъ бросаетъ въ Волгу сѣти,
Плывя на челнокѣ.
И вмѣсто добраго привѣта
Вдали пастухъ играетъ гдѣ-то
Уныло на рожкѣ.
Спустя на волю соколовъ,
Уже къ селу онъ приближался,
Вдругъ соколъ княжескій поднялся
Почти до самыхъ облаковъ,
И въ нихъ, казалось, затерялся.
Завѣту вѣруя Христа,
Князь Ярославъ перекрестился
На Божій храмъ и удивился,
Что онъ, летая вкругъ креста,
Святого храма зацѣпился
Своею цѣпью золотой,
И какъ ни рвался и ни бился,
Не могъ порвать онъ цѣпи той,
И у обители святой
Съ дружиной князь остановился.
XII.
Открыты настежь двери храма,
И дымъ кадильный ѳиміама
Пахнулъ на князя; попъ съ крестомъ
Его на паперти встрѣчаетъ,
Народъ дорогу уступаетъ;
Князь предъ священнымъ алтаремъ
Смиренно голову склоняетъ
И рядомъ съ брачною четой
Встаетъ на княжеское мѣсто;
Но, пораженный красотой
Любимой отрокомъ невѣсты,
Глядитъ съ смущенною душой
И взора отвести не можетъ,
И зависть злая князя гложетъ...
XIII.
Раздалось сладостное пѣнье,
Священникъ въ бѣломъ облаченьѣ,
Благословляя молодыхъ,
Взялъ два колечка золотыхъ,
Чтобы начать ихъ обрученье.
Но въ то же самое мгновенье
Князь Ярославъ, сверкнувъ очами
Къ налою быстро подошелъ,
За плечи отрока руками
Въ толпу безвольную отвелъ
И, вставъ на избранное мѣсто
Съ его прелестною невѣстой
Велѣлъ свершать обрядъ святой
Изъ храма отрокъ молодой
Смущенный тихо удалился,
Сопровождаемый толпой
Своихъ друзей; народъ молился
За Ярослава, бракъ свершился.
И князь счастливымъ и довольнымъ
Съ своей княгиней изъ села
Съѣзжалъ, лаская сокола,
И скоро звономъ колокольнымъ
Былъ встрѣченъ въ городѣ престольномъ.
XIV.
Проходитъ годъ, а можетъ болѣ,
Трава цвѣтетъ и вянетъ въ полѣ,
Желтѣютъ листья, и морозъ
Сгубилъ немало пышныхъ розъ.
Одна княгиня, какъ и прежде.
Подъ діадемой золотой
И въ пышной княжеской одеждѣ
Блистала дивной красотой
И рѣдко, рѣдко вспоминала
Былые годы и не знала
Она тяжелой жизни, мукъ,
Такъ на струнахъ порою звукъ
Старинной пѣсни замираетъ
Пѣвецъ ее не повторяетъ,
Поклонъ народу отдаетъ
И громче новую поетъ.
XV.
Одинъ объ отрокѣ тоскуетъ
Князь Ярославъ, его волнуетъ
Всѣ дни поступокъ беззаконный
И возстаетъ въ умѣ предъ нимъ
Порою юноша смущенный...
И долго, долго недвижимъ
Стоитъ онъ въ даль бросая взоръ,
Потомъ идетъ на княжій дворъ,
Слуга коня ему сѣдлаетъ,
И онъ, усѣвшись на коня,
Уздой серебряной звеня,
Съ двора широкаго съѣзжаетъ.
XVI.
Кругомъ дремучіе лѣса,
Березы, сосны-исполины
И дубы гордо въ небеса
Вздымаютъ мощныя вершины,
За ними стелются волной
Поля, засѣянныя рожью,
Тамъ пущенъ конь на волю Божью,
А тамъ соха, и за сохой
Усталый пахарь отдыхаетъ,
Прикрытый рванымъ зипуномъ...
Князь Ярославъ въ село вступаетъ,
Стучится въ отроческій домъ,
Въ отвѣтъ ни звука, — тихо въ немъ,
Никто воротъ не отворяетъ.
И, сдѣлавъ быстрый поворотъ,
Онъ отправляется впередъ
И видитъ — около избушки
Сѣдой старикъ и двѣ старушки
Съ дѣтьми гуторятъ межъ собой
О долгой жизни трудовой,
О прошлогоднемъ урожаѣ,
О мукахъ грѣшниковъ, о раѣ,
О многомъ прочемъ и о томъ,
Чего не выразишь перомъ.
Князь прямо къ дѣду обратился:
«Скажи, старикъ, куда укрылся
И гдѣ нашъ отрокъ молодой?
Въ отвѣтъ на это дѣдъ сѣдой
Съ своей заваленки поднялся
И важно князю отвѣчалъ:
«Да какъ сказать тебѣ, пропалъ
Съ тѣхъ поръ какъ только повѣнчался
Съ его невѣстою нашъ князь,
Вишь, по душѣ ему пришлась,
Дѣвица красная, онъ съ нею
Водился долго, звать своею,
Привыкъ къ красавицѣ, и вотъ
Хотѣлъ вѣнчаться прошлый годъ,
Да, видно, не его судьба
Иль не его надъ нею право,
И стала прежняя раба
Женою князя Ярослава.
Не могъ онъ надо полагать,
Тогда съ собою совладать,
И, покорившись Провидѣнью,
Убогимъ роздалъ все имѣнье,
А самъ изъ міра удалился
Въ лѣсную глушь».
Остановился
Немного дѣдъ, вдругъ перевелъ
Съ трудомъ дыханіе и снова
Разсказъ объ отрокѣ повелъ:
«Да, вмѣсто тлѣннаго земного
Онъ вздумалъ вѣчное найти,
Надѣлъ тяжелыя вериги,
Читаетъ божескія книги,
Къ Его же царствію пути
Въ своей убогой кельѣ ищетъ,
Вдали отъ жизни и людей,
Живетъ, гдѣ звѣрь голодный рыщетъ,
Гдѣ не видать дневныхъ лучей
И ни по чемъ земная слава,
Но вѣра въ Бога горячѣй».
Не узнавая Ярослава,
Такъ говорилъ старикъ сѣдой;
Потомъ, взглянувъ на князя строго,
Онъ указалъ ему дорогу
На лѣсъ, гдѣ отрокъ молодой
Въ убогой келліи спасался,
И княжій конь впередъ помчался,
Поднявъ слѣдъ пыли за собой.
XVII.
Князь быстро къ лѣсу подъѣзжаетъ,
И лѣсъ привѣтливо киваетъ
Ему кудрявой головой,
И звуки музыки живой
Въ зеленой чащѣ разливаетъ.
Но вотъ и келья передъ нимъ
Между громадными соснами,
Гдѣ отрокъ съ длинными кудрями
Стоялъ какъ чистый серафимъ.
Коня оставивъ за оврагомъ,
Князь Ярославъ неровнымъ шагомъ
Подходитъ къ отроку, но вдругъ
Онъ исчезаетъ, словно духъ,
Въ свою глубокую пещеру,
Хотѣлъ и князь
Его послѣдовать примѣру.
Служитель Божій
Сказалъ ему: «Уйди, прохожій,
И мнѣ молиться не мѣшай!»
— Ахъ, отрокъ, отрокъ, не лишай
Меня отрады, два-три слова
Сказать тебѣ: что хочешь ты
За то, что я разбилъ сурово
Твою любовь, твои мечты,
Проси, чего не пожелаешь,
Я все отдать тебѣ готовъ!
«Къ чему ты, князь, меня смущаешь,
Уйди, не трать напрасно словъ,
Я отдалъ всю мою любовь
Тому, Кто муками прославилъ
И всепрощеньемъ грѣшный міръ,
Царями, царствами Кто правилъ,
Кто жилъ въ пустынѣ нагъ и сиръ
И на крестѣ своемъ страдая,
Открылъ народу двери рая.
— Но, чтобъ поступокъ грѣшный мой
Хоть чѣмъ-нибудь передъ тобой
И передъ Господомъ исправить,
Во имя вѣры и святыхъ
Здѣсь для отшельниковъ младыхъ
Я монастырь велю поставить,
Чтобъ ты достойно могъ имъ править
И въ немъ окончить свои дни.
Прости меня и не кляни!
XVIII.
Ужъ по вершинамъ запылалъ
Огонь вечерняго заката,
Князь Ярославъ поцѣловалъ
Три раза отрока, какъ брата,
Сѣлъ на коня и удалился.
А отрокъ пламенно молился
За Русь святую и за міръ
Въ убогой кельѣ, нагъ и сиръ,
Какъ Тотъ, Котораго завѣтъ
Онъ принялъ съ юношескихъ лѣтъ.
И князь, исполнивъ обѣщанье,
На этомъ мѣстѣ монастырь
Построилъ. «Отроча», названье
За нимъ осталось и теперь.
_______
Загрузить полный текстъ произведенія въ форматѣ pdf: Загрузить безплатно