Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

БИБЛIОТЕКА

СКАЗОКЪ

 

Изданiе

М.В. Клюкина

 

Н.М. ЯЗЫКОВЪ

 

Жаръ-птица.

 

(ДРАМАТИЧЕСКАЯ СКАЗКА).

 

 

Включено въ каталогъ кн., допущ. Учен. Ком.

М. Н. Пр. для публичн. чт. въ нар. аудит.

  

Дозволено цензурою. Москва, 18-го августа, 1901 г.

 

 Изданіе книгопродавца М. В. Клюкина.

Москва, Моховая, д. Бенкендорфъ.

Первая женская типографiя Е. К. Гербекъ.

Москва, 2-я Мѣщанская, д. № 26.

 

I.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ И ЕГО МИНИСТРЪ.

 

(Министръ держитъ блюдо съ яблоками).

_______

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Вотъ яблоки, такъ яблоки на славу!

Могу сказать, что лучшіе плоды

На всей землѣ, единственные. Чудо!

Цвѣтъ, какъ янтарь иль золото. Какъ чисты,

Прозрачны и блестящи! Словно солнце,

Любуясь ими, оставляетъ въ нихъ

Свои лучи. А вкусъ! не то, что сахаръ,

Иль медъ, — гораздо тоньше, выше; онъ

Похожъ на ту разымчивую сладость,

Которая струится въ душу, если,

Прильнувъ устами къ розовымъ устамъ

Любовницы прелестно-молодой

Закроешь взоръ — и тихо, тихо, тихо

Изъ милыхъ устъ въ себя впиваешь нѣгу:

То пламенный и звонкій поцѣлуй,

То медленный и томный вздохъ. Такъ точно.

 

(Кушаетъ яблоко)

 

Повѣришь ли? Что иногда бываетъ

Со мною! Странно! Яблоко возьму

И закушу, да вдругъ и позабудусь,

И полетятъ и полетятъ мечты!

И кровь во мнѣ играетъ: цѣлый часъ

Сижу недвижно съ яблокомъ въ рукѣ

И на него смотрю неравнодушно;

А самъ не ѣмъ вкуснѣйшаго плода!

Прекрасный плодъ! И мнѣ какая слава,

Какая слава подданнымъ моимъ,

Что у меня въ саду такая сладость

Растетъ и зрѣетъ! Только у меня!

За то ужъ какъ я радуюсь, когда

Приходитъ лѣто и пора... Однакожъ

Мнѣ кажется — и вотъ уже дня съ два,

Какъ замѣчаю то же, — прежде больше

Ты приносилъ мнѣ яблоковъ. Не такъ ли?

Вѣдь такъ?

 

МИНИСТРЪ.

 

Ихъ было больше, государь!

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Ихъ было больше! Отчего жъ теперь?..

Куда жъ они дѣваются? Послушай:

Я не шучу. Ты знаешь, что никто,

Кромѣ царя, во всей моей державѣ

Не долженъ ѣсть ихъ, что никто никакъ

Не долженъ смѣть подумать, что онъ можетъ

Ихъ ѣсть. Такъ я постановилъ закономъ;

Куда жъ ты ихъ дѣваешь? Говори...

 

 

 

МИНИСТРЪ.

 

Прости меня, великій государь!

Я виноватъ...

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Какой же ты министръ!..

И хорошо ты служишь мнѣ, когда

Ты не радѣешь именно о томъ,

Что мнѣ всего милѣе!

 

МИНИСТРЪ.

 

Государь!

Сыздѣтства я привыкъ служить царю,

Всегда, вездѣ: подъ черной ризой ночи

И при дневномъ сіяніи небесъ,

Въ блистательныхъ чертогахъ богача

И въ сумрачной лачугѣ селянина,

На сходбищѣ народномъ и въ глуши,

Всегда, вездѣ умѣлъ я царску волю

Рѣшительно и грозно совершать

Во всѣхъ ея оттѣнкахъ и видахъ;

И службою моею не гнушались

Мои цари великіе. Меня

И ласками и многими дарами

Не оставляли. Мудрый Зензивей,

Дѣдъ твоего величества, всегда

Мнѣ жаловалъ знатнѣйшіе чины;

Твой батюшка, премудрый царь Андронъ,

Не отвергалъ совѣтовъ...

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Знаю, знаю!

Да не объ томъ я спрашивалъ тебя:

Я не люблю рѣчей окольныхъ, длинныхъ;

Мнѣ говори и коротко, и прямо,

А въ сторону отъ дѣла не виляй.

 

МИНИСТРЪ.

 

Я виноватъ, что не дерзнулъ доселѣ

Открыть тебѣ великую бѣду,

Тяжелое общественное горе:

Въ твой царскій садъ повадилась Жаръ-Птица

И яблоки завѣтныя воруетъ,

И прилетаетъ кажду ночь, и яблонь

Несчастная теперь едва похожа

На прежнюю любимицу твою.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Поймать Жаръ-Птицу! Что это за птица?

 

МИНИСТРЪ.

 

Прекрасная, диковинная птица!

У ней глаза подобны хрусталю

Восточному, а перья золотыя,

И блещутъ ярко...

 

 

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Все-таки поймать!

 

МИНИСТРЪ.

 

Поймать ее! Могуче это слово

Державное, да малосильны мы,

Твои рабы, явить его на дѣлѣ.

Твои рабы усердные, Жаръ-Птицу

Ужъ мы давнымъ-давно подстерегаемъ!

Устроены засады, караулы

И оклики; отрядъ дружины царской

Дозоромъ ходитъ; наконецъ, я самъ

Не разъ уже ходилъ ее ловить,

И все напрасно!

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Стало-быть, она

Огромная, изъ рода рѣдкихъ птицъ

Временъ предъисторическихъ?

 

МИНИСТРЪ.

 

Она

Величиной съ большого пѣтуха,

Иль много что съ павлина. Но у ней

Глаза и перья блещутъ и горятъ

Невыносимо ярко. Лишь она

Усядется на яблонѣ, и вдругъ

Раскинетъ свой великолѣпный хвостъ:

Онъ закипитъ лучами, словно солнце;

Тогда въ саду не ночь, а чудный день,

И такъ свѣтло, что ничего не видно!

А между тѣмъ все это отъ нея жъ,

И тишина, такая тишина

И нѣжная и сладкая, что самый

Крѣпчайшій сторожъ соблазнится: ляжетъ

На дернъ, кулакъ подложитъ подъ високъ,

Заснетъ и спитъ до поздняго обѣда!

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Такъ какъ же быть? Диковинная птица!

Зови сюда царевичей! Они

Помогутъ мнѣ подумать, разсудить,

Что дѣлать намъ.

(Министръ уходитъ).

 

II.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ (одинъ).

 

Что дѣлать съ этой птицей?

Таковъ вопросъ! (ходитъ по комнатѣ) Ужасно я встревоженъ!

А говорятъ, что царствовать легко!

Согласенъ я: оно легко, покуда

Нѣтъ важныхъ дѣлъ, но лишь пришли они,

Такъ но легко, а нестерпимо трудно!

Вотъ, напримѣръ, теперешнее наше!

Хоть самого Сократа посади

На мой престолъ; по случаю Жаръ-Птицы

И самъ Сократъ задумается: какъ

Поймать ее, когда никакъ нельзя

Поймать ее? Да, надобно признаться:

Есть на землѣ пречудныя дѣла,

Столь хитрыя, мудреныя, что въ нихъ

Разумнѣйшій, великій человѣкъ,

Ну человѣкъ такой, чтобы природа

Могла сказать объ немъ: «вотъ человѣкъ!» —

И глупъ, и малъ, какъ мой послѣдній рабъ.

 

III.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ И ЦАРЕВИЧИ.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Любезные царевичи мои!

Въ нашъ царскій садъ повадилась Жаръ-Птица

И яблоки завѣтныя воруетъ

И прилетаетъ кажду ночь. Такъ я

Хочу теперь подумать вмѣстѣ съ вами,

Что дѣлать съ ней? А такъ ее оставить

Нельзя: она до тла опустошитъ

Нашъ садъ. Да мнѣ, царю, и неприлично

Давать себя въ обиду всякой дряни!

Скажите же, царевичи мои,

Какъ поступить мнѣ съ нею? Ты сначала

Подай совѣтъ, мой старшій сынъ, Димитрій!

 

ДИМИТРІЙ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Я думаю, что надобно сперва

Навѣрное развѣдать, чья она?

Потомъ посла къ тому царю отправить —

Сказать ему, что ваша-де Жаръ-Птица

Повадилась летать въ нашъ царскій садъ,

И яблоки воруетъ дорогія;

Такъ мы по дружбѣ съ вами просимъ васъ

Унять ту птицу; мы-де не желаемъ,

Чтобъ вѣчный миръ, который...

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Ты, Василій?

 

ВАСИЛІЙ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Я думаю такъ точно, слово въ слово,

Какъ говоритъ мой старшій братъ: сперва

Навѣрное развѣдать, чья она?

Потомъ посла...

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

А ты, Иванъ царевичъ?

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Я думаю, что нечего тутъ думать!

Поймать ее — и въ шляпѣ дѣло!

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Какъ-же

Поймать ее? Вотъ въ томъ-то и задача!

Давно объ ней хлопочутъ: караулъ,

Засада, часть дружины, вообще

Противъ нея ловительныя мѣры

Ужъ приняты, но всѣ напрасно.

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Что-же,

Намъ прикажи: мы, сыновья твои,

Тебя мы любимъ больше, чѣмъ твоя

Засада, часть дружины, караулы

И прочія ловительныя мѣры,

Авось поймаемъ!

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Да и въ самомъ дѣлѣ!

Совѣтъ разумный! Я съ тобой согласенъ,

Иванъ царевичъ! знаю это слово —

«Авось! Авось!». О, сильно это слово!

Оно чудесно! Часто въ немъ одномъ

Заключены великія дѣла

И вѣчная блистательная слава!

Такъ точно ель, что крѣпкими корнями

Ухватится за землю, и подъ тѣнь

Раскидистыхъ, густыхъ своихъ вѣтвей

Укроетъ долъ, и гордою вершиной

Уйдетъ въ лазурь небесную, таится

Въ одномъ летучемъ сѣмячкѣ!.. Авось

Удастся вамъ, царевичи мои,

Поймать Жаръ-Птицу! Безполезно мѣшкать

Въ такихъ дѣлахъ. Я вамъ повелѣваю,

Вамъ всѣмъ троимъ, царевичи, ходите

Въ нашъ царскій садъ, по брату кажду ночь.

Ловить ее: сначала ты, Димитрiй,

Потомъ Василій, наконецъ Иванъ.

Иванъ царевичъ, подойди ко мнѣ,

Дай мнѣ тебя расцѣловать, мой милый,

Любимый сынъ: ты освѣжилъ меня

Своимъ совѣтомъ. Весело мнѣ видѣть,

Что у тебя отважная душа.

Рости, мой сынъ, ты будешь богатырь!

 

IV.

 

ЦАРЕВИЧИ ДИМИТРІЙ И ВАСИЛІЙ.

 

ДИМИТРІЙ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Ты правду мнѣ сказалъ, любезный братъ:

Намъ не видать ея. Не нашимъ силамъ

Устаивать противъ такого сна,

Къ которому во время караула

Такъ и влечетъ, и клонитъ человѣка

Шелковый лугъ, весенняя прохлада

И тишина заповѣднаго сада,

И сладкая, безмѣсячная ночь.

 

ВАСИЛІЙ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Волшебный сонъ! Лишь только я усѣлся

Подъ яблонью и бодро началъ думать,

Какъ не заснуть мнѣ въ эту ночь: меня

Вдругъ обняла, откуда ни возьмись,

Такая лѣнь рѣшительно и сладко,

Какъ рѣзвая прелестница, что я

Почти упалъ, и право ужъ не помню,

Какъ я заснулъ.

 

ДИМИТРІЙ ЦАРЕВИЧЪ

 

Все это ничего!

Вѣдь батюшка увѣренъ, что Жаръ-Птица

Не прилетала обѣ эти ночи;

Но вотъ загадка: какъ намъ быть, когда

Иванъ царевичъ...

 

ВАСИЛІЙ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Ты мнѣ страненъ, братъ:

Куда ему! И онъ проспитъ, какъ мы!

 

ДИМИТРІЙ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Онъ очень счастливъ. И теперь уже

Его зовутъ любимымъ сыномъ. Мы же…

 

V.

 

ТѢ ЖЕ И ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Мнѣ право жаль, царевичи мои,

Что вы трудились понапрасну. Я

Васъ не виню! Да какъ васъ и винить?

Не прилетала: нечего и дѣлать!

Гдѣ взять ее? Посмотримъ, что-то скажетъ

Иванъ Царевичъ?

 

ДИМИТРIЙ ЦАРЕВИЧЪ

 

Можетъ-быть, ему

И удалось ее увидѣть...

 

ВАСИЛІЙ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Да,

Оно не трудно, если прилетала...

 

ДИМИТРІЙ ЦАРЕВИЧЪ.

 

И близъ него свѣтилася, какъ солнце.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Что пользы въ этомъ, ежели она

И прилетала? Онъ еще такъ молодъ;

Онъ не сумѣетъ справиться съ такой

Чудесной птицей. Вѣрно оробѣетъ

И ничего не сдѣлаетъ... Да вотъ онъ!

А, здравствуй, мой Иванъ царевичъ! Какъ

Ты ночь провелъ? Что это у тебя?

 

 

 

 

VI.

 

ТѢ ЖЕ И ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Перо Жаръ-Птицы.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ

 

Что ты, въ самомъ дѣлѣ?

Возможно-ли!

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Я не поймалъ ея!

Пресильная, пребѣшеная птица!

Одно перо осталось у меня.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

А какъ его досталъ ты?

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Очень просто:

Я влѣзъ на яблонь и въ густыхъ вѣтвяхъ,

Подъ самою верхушкой притаился,

Сижу и жду, что будетъ? Ночь тиха,

Безмѣсячна, во всемъ саду ни листикъ

Не шевельнется; я на яблонѣ сижу.

Вдругъ вижу — что-то на краю небесъ,

Какъ звѣздочки, заискрилось; гляжу

Въ ту сторону; оно растетъ и будто

Летитъ, и въ самомъ дѣлѣ вѣдь летитъ!

Все ближе, ближе, прямо на меня,

И къ яблонѣ — и листья зашумѣли;

Однакожъ я ничуть не оробѣлъ.

Сидитъ Жаръ-Птица, знаю... да какъ гаркну

И хвать ее обѣими руками!

Она рванулась, вырвалась и мигомъ

Ушла изъ глазъ — въ далекій небосклонъ;

А у меня въ рукѣ перо осталось.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ (разсматривая перо).

 

Прекрасное, рѣдчайшее перо!

Какъ тяжело! Знать, цѣльно золотое!

Какъ тонко, нѣжно, гибко, что за цвѣтъ!

Прекрасное, рѣдчайшее перо!

Хоть за шеломъ Рогеру! Слава Богу!

Любезные царевичи, я радъ,

Сердечно радъ Жаръ-Птицыну перу!

Теперь я ожилъ: я почти увѣренъ,

Что не уйдетъ она отъ нашихъ рукъ.

Попрежнему ходите караулить,

И съ нынѣшней же ночи. Я надѣюсь,

Что ты, Димитрій... Ну, Иванъ царевичъ!

А я грѣшилъ: я думалъ ты... анъ нѣтъ!

Ты, какъ герой, ничуть не испугался —

И дѣйствовалъ благоразумно. Славно!

 

(Цѣлуетъ Ивана царевича.)

 

Мой милый сынъ! Поди, мой другъ, къ себѣ

И отдохни! А ты, Димитрій, снова

Приготовляйся къ караулу. Я

Хочу подумать, какъ мнѣ самый лучшій,

Приличный ящикъ сдѣлать, иль ковчегъ

Для этого чудеснаго пера,

Изящно-драгоцѣнный! Позови (Василью)

Сюда ко мнѣ дворцовыхъ столяровъ

И рѣзчиковъ: я дожидаюсь ихъ!

 

VII.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ И ЦАРЕВИЧИ.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Итакъ Жаръ-Птица вовсе перестала

Летать къ намъ въ садъ, и все у насъ въ порядкѣ

Спокойно, тихо, яблоки растутъ,

Красуются и зрѣютъ безобидно,

И вообще судьба ко мнѣ добра,

Мила со мной, любезна: все какъ было!

Но знаете-ль, царевичи мои,

Чего теперь мнѣ хочется? Вчера

Послѣ обѣда сдѣлалась со мной

Безсонница... и не спалъ я, и думалъ

О томъ, о семъ, и кое-что обдумалъ;

Потомъ я сталъ мечтать, мои мечты, —

Въ безсонницу онѣ празднолюбивы, —

Мои мечты пестрѣлись и кипѣли,

Какъ ярмарка — и вдругъ одна изъ нихъ,

Какъ юношу красавица, нежданно

Блеснувшая въ народной толкотнѣ,

Одна изъ нихъ меня очаровала,

И ей одной я предался вполнѣ,

Какъ юноша, довѣрчиво и страстно:

Мнѣ хочется, царевичи мои,

Поймать Жаръ-Птицу непремѣнно. Ею

Умножу блескъ престола моего,

И на землѣ далеко и широко

Прославлюся. Я объявляю вамъ,

Что награжу весьма великодушно

Того изъ васъ, кто мнѣ ее доставитъ:

Отдамъ ему полцарства моего!

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Не нужно мнѣ полцарства твоего! —

А просто, такъ, изъ удали... я радъ

Хоть сей же часъ.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Молчи, Иванъ царевичъ!

Съ тобой я буду послѣ говорить.

Вы, старшіе царевичи! Вы оба

Любимые пособники мои,

Съ которыми, какъ съ лучшими друзьями,

Такъ счастливо привыкъ я раздѣлять

И сладкіе и горькіе плоды

Верховной власти! Я васъ знаю: вы

Для подвиговъ блестящихъ и высокихъ

Созрѣли; вы учились языкамъ,

Всемірную исторію читали;

Вы бойки нравомъ, тверды, какъ желѣзо,

И вспыльчивы, какъ порохъ, вы здоровы,

Проворны, статны — именно герои!

Обоимъ вамъ, Димитрій и Василій,

Я предлагаю чрезвычайный трудъ,

Едва ли не отчаянный: сыскать,

Гдѣ бъ ни было, Жаръ-Птицу и живую

Доставить мнѣ. Я спрашиваю васъ,

Согласны ли вы ѣхать въ дальній путь,

Богъ вѣсть куда и въ чьи края?

 

ДИМИТРІЙ И ВАСИЛІЙ ЦАРЕВИЧИ.

 

Мы рады,

Хоть сей же часъ.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Я это зналъ, друзья!

Предвидѣлъ я, что будетъ вашъ отвѣтъ

Рѣшителенъ, спартански смѣлъ и кратокъ.

Вы рады, вы готовы сей же часъ,

Богъ вѣсть куда! Такъ человѣкъ, въ которомъ

И мудрая природа и наука

Окончили свое святое дѣло

Развитія божественной души,

Радушенъ, бодръ и свѣтелъ, онъ идетъ

Въ безвѣстный путь на подвигъ многотрудный.

Благодарю васъ, милые мои

Царевичи, сверитесь поскорѣе,

По-рыцарски — да тотчасъ и въ дорогу

Подъ утреннимъ сіяніемъ небесъ,

При вѣяньи прохладнаго зефира.

Теперь же вы примите мой совѣтъ,

Отеческій, напутный. Ахъ, друзья,

Что наша жизнь? Она всегда виситъ

На волоскѣ, чуть держится, — тѣмъ паче,

Когда опасность... будьте осторожны,

Друзья мои, старайтесь не вездѣ

Храбриться иль отважничать. Берите

Терпѣніемъ, сноровкою, гдѣ можно

И хитростью. Обдумывайте строго

Свой каждый шагъ заранѣ, а потомъ

И дѣйствуйте, надѣясь на судьбу;

Не мѣшкайте въ дорогѣ, особливо

Въ гостиницахъ, въ трактирахъ. Нѣжныхъ связей

Съ гульливыми красавицами, братства

Съ фиглярами, съ бродяжными жидами,

Съ цыганами, гудочниками — бойтесь!

Игорныхъ же бесѣдъ и академій,

И сволочи распивочныхъ домовъ,

Пожалуйста, бѣгите, какъ чумы;

Велите ваши сабли наточить,

Какъ можно лучше. Я же вамъ даю,

На всякій случай, пару самострѣловъ

Новѣйшаго устройства: въ три минуты

Бьютъ 52 раза прямо въ цѣль!

Прехитрые!.. Возьмите по коню

Съ моей конюшни, ты «Кизляръ-Агу,»

Иль «Мустафу,» а ты, Василій, — «Негра!»

 

(Димитрій и Василій царевичи уходятъ).

 

 

VIII.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ И ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Мой другъ, Иванъ царевичъ! Ты со мной

Останься, мой милый сынъ, отцу

Единственной утѣхой и отрадой.

Ты молодъ: ты не силенъ перенесть

Опасности и всякія невзгоды

Далекаго и труднаго пути.

Тебѣ со мной не будетъ скучно. Я

Отдамъ тебѣ особенную часть

Правленія, которая полегче...

Бумажную; ты вникнешь, ты поймешь...

Да что же ты задумался и плачешь?

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Царь-батюшка! Прости мнѣ эти слезы!

Могу ли я не плакать? Мнѣ досадно,

Что ты меня оставилъ одного

Въ презрѣніи. Я чѣмъ же хуже братьевъ?

За что же имъ широкая дорога

Добыть себѣ геройскихъ, свѣтлыхъ дѣлъ?

А я сиди, прикованный къ столу...

Позволь и мнѣ отыскивать Жаръ-Птицу!

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Никакъ нельзя, мой милый сынъ: ты молодъ.

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Ахъ, молодъ я — вотъ вся моя вина!

Я младшій братъ, но развѣ у меня

Глаза не блещутъ, сердце не играетъ,

И кровь кипитъ не бурно, и рука

Не пламенно хватается за мечъ,

При имени опасности и славы?

Нѣтъ! Душно мнѣ въ чертогахъ безопасныхъ,

Невыносимо горько: я хочу

Не этой жизни медленной, не этой

Работы вялой, смирной, я хочу,

Душѣ разгулу, сердцу впечатлѣній,

Необычайныхъ, рѣзкихъ, роковыхъ!

О, понимаю, страстно понимаю,

Что говоритъ мнѣ кровь моя!...

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Помилуй!

Что ты, мой сынъ! Ты вышелъ изъ себя!

Ты весь дрожишь, пылаешь; вижу я,

Самъ вижу я, куда тебя влечетъ

Младой души лирическій порывъ!

Но выслушай, что я тебѣ скажу:

Не хочешь ты заняться, такъ сказать,

Словесностью, бумагами; не любишь

Смиреннаго, сидячаго труда

И письменныхъ обдумыванiй; я

Найду тебѣ работу поживѣе:

Вотъ хочешь ли, я поручу тебѣ

Верховное смотрѣніе за всѣмъ;

Ты будешь ѣздить, будешь замѣчать,

Гдѣ что и какъ; ты будешь въ хлопотахъ,

Въ движеніи, ты станешь мнѣ изустно

Докладывать...

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Все это не по мнѣ!

Пусти меня отыскивать Жаръ-Птицу!

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

А я одинъ останусь, милый сынъ!

Самъ посуди, я человѣкъ и смертенъ,

И я же старъ, и немощенъ, и хилъ:

Что ежели скончаюся въ то время,

Какъ нѣтъ изъ васъ ни одного при мнѣ?

Кто сбережетъ общественный порядокъ,

Нашъ царскій тронъ, казну? Ты знаешь чернь!

Она всегда глупа и легковѣрна,

Особенно въ рѣшительные дни:

Какой-нибудь отважный пустозвонъ

Разскажетъ ей безсмысленную сказку...

Въ набатъ ударитъ, кликнетъ кличъ: толпа

Взволнуется кровавой суматохой,

И дикая, неистовая хлынетъ

Мятежничать. Несчастная страна

Наполнится усобицей, враждой

И всякою невзгодою, бѣдами

И гибелью. Тогда сосѣди наши,

Какъ воронъ крови, ждущіе раздора

Въ чужомъ народѣ, ото всѣхъ сторонъ,

Голодные и хищные, сберутся

Терзать мое наслѣдіе. Тогда

Что будетъ съ вами, сыновья мои?

Гдѣ вы себѣ пристанище найдете?

Такъ, я страшусь грядущаго! Предвижу

Несчастія...

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Вольно тебѣ страшиться,

Царь-батюшка! Еще ты, слава Богу,

Не дряхлый старецъ; немощи твои

Не велики и часто не замѣтны;

Ты свѣжъ и бодръ!

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Нѣтъ, то ли я былъ прежде!

Ахъ, молодость, зачѣмъ она прошла!

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Пусти меня отыскивать Жаръ-Птицу!

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Нельзя, мой сынъ.

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Не я ль тебѣ досталъ

Ея перо? А братья что поймали?

За что же я останусь? Сдѣлай милость,

Царь-батюшка, прошу тебя, молю,

Пусти меня: я знаю, что достану

И привезу тебѣ Жаръ-Птицу, знаю

И чувствую, что привезу навѣрно...

Я очень счастливъ, я ее поймаю.

Пусти меня отыскивать Жаръ-Птицу!

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Нѣтъ, не могу...

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Такъ я умру съ тоски.

Сойду съ ума! Въ мечту объ ней такъ сильно,

Такъ пламенно влюбился я! Объ ней

Всегда, вездѣ, во снѣ и на яву,

И думаю и брежу день и ночь.

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Вотъ то-то же, любезный сынъ, ты слишкомъ

Горячъ, способенъ чрезвычайно скоро

Въ мечту влюбляться: это очень вредно.

Опасно даже; мы нерѣдко видимъ...

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Какъ хорошо, какъ весело намъ будетъ!

Мы для нея на самомъ видномъ мѣстѣ

Построимъ домъ, какихъ немного въ мірѣ:

Пространныя, высокія палаты,

Съ зеркальными окошками, съ крыльцомъ,

Украшеннымъ столбами въ два ряда;

А въ высотѣ, надъ пышною столбницей

Заблещутъ въ яркихъ, золотыхъ лучахъ,

Огромные, сочинены прекрасно,

Щиты: большая, бронзовая повѣсть

Чудеснаго ловленія Жаръ-Птицы,

И съ надписью: да знаетъ несомнѣнно

Всемірная исторія, что ты,

Въ такой-то годъ правленья твоего,

Соорудилъ такія-то палаты.

Когда жъ онѣ совсѣмъ готовы будутъ...

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ.

 

Я думаю, что можно ихъ поставить

Въ саду среди лужайки за прудомъ.

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Мы сдѣлаемъ великолѣпный праздникъ,

Пиръ на весь міръ. Народу отовсюду

Тьма тьмущая, безоблачное небо,

День, дышащій прохладою весны;

Ужъ будетъ праздникъ! Звонъ колоколовъ

Всѣхъ колоколенъ мы въ единый гулъ

Торжественный, какъ въ колоколъ единый,

Огромнѣйшій, гудящій громогласно,

Сольемъ — и надъ ликующимъ народомъ

Его подымемъ въ небѣ голубомъ!

Велимъ палить изъ пушекъ безъ умолку

И потчивать безчисленныхъ гостей

Обѣдомъ, яствами сахарными, медами,

Виномъ и пивомъ, вдоволь, до упаду;

А вечеромъ — музыка роговая,

Катанье, пляски, пѣсни, хороводы,

И блескъ и трескъ потѣшнаго огня!

Пусти меня отыскивать Жаръ-Птицу!

 

ЦАРЬ ВЫСЛАВЪ (подумавъ).

 

Жаль мнѣ съ тобой разстаться, милый сынъ,

А надобно: иначе мы другъ съ другомъ

Никакъ не сладимъ. Ты горячъ и пылокъ!

Ну, такъ и быть, ужъ поѣзжай и ты!

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Что слышу я, царь-батюшка! Я ѣду,

Я отыщу Жаръ-Птицу непремѣнно,

И привезу ее тебѣ живую!

Царь батюшка, прощай же, я не долго...

Не стану медлить, я готовъ въ дорогу,

Сейчасъ же ѣду! Скоро мнѣ коня!

(Уходитъ).

 

IX.

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ (въ лѣсу, ѣдетъ верхомъ).

 

Не весело мнѣ ѣхать! Этотъ лѣсъ

Большой, дремучій, мрачный и, какъ видно,

Принадлежащiй царству тишины,

Несносно-скученъ! Ѣду третьи сутки,

И много ужъ проѣхалъ, а ни съ кѣмъ

Не встрѣтился и ничего не видѣлъ,

Кромѣ лѣсной дороги да небесъ,

Протянутыхъ, какъ лента голубая,

Высоко, въ даль за мной и предо мной.

Какая глушь! Здѣсь мертвое молчанье

И непробудный сонъ: въ тиши лѣсной

Не свиснетъ птичка, лѣшій не аукнетъ;

Лишь изрѣдка скакунъ мой удалой

Встряхнетъ своей нахмурой головой,

И забренчитъ опущенной уздой,

Или къ кремень стальнымъ копытомъ стукнетъ.

И ты, мой конь, задумался... грустишь?

Не унывай, товарищъ! не всегда же

Поѣдемъ мы такимъ дремучимъ лѣсомъ!

Бодрѣе будь! надѣйся несомнѣнно:

Куда-нибудь насъ выведетъ дорога

Куда нибудь выходитъ же она!

Мой добрый конь, повесели меня!

Разбудимъ лѣсъ громоподобнымъ стукомъ

Твоихъ копытъ, укоротимъ дорогу,

Твоимъ широкимъ скокомъ! Ну, мой конь,

Неси меня, порадуй господина,

И рѣзвымъ вѣтромъ бѣга твоего

Отвѣй тоску отъ головы его! (Скачетъ).

Вотъ этакъ лучше! Вотъ ужъ и поляна!

И три дороги на три стороны,

И столбъ стоитъ, и на столбѣ слова.

Посмотримъ, что имѣетъ онъ сказать! (Читаетъ).

«Ежели кто поѣдетъ отъ сего столба прямо, тотъ будетъ голоденъ и холоденъ; кто же поѣдетъ въ правую сторону, тотъ будетъ здоровъ и живъ, а конь его убитъ; а кто поѣдетъ въ лѣвую сторону, тотъ будетъ убитъ, а конь его живъ и здоровъ будетъ».

Куда жъ мнѣ ѣхать? прямо отъ столба?

Я не люблю, я вовсе не способенъ

Ни голодать, ни холодать. Направо?

Жаль мнѣ коня! Да и себя мнѣ жаль:

Итти пѣшкомъ... умаешься, устанешь!

Потомъ лежи и отдыхай, потомъ

Опять иди и снова отдыхай.

Нѣтъ, это скучно, мѣшкотно; а я

Сказалъ отцу, что скоро ворочусь

Съ Жаръ-Птицею, я долженъ торопиться.

Куда жъ мнѣ ѣхать? Развѣ ужъ налѣво,

Чтобы меня убили... а мой конь,

Мой вѣрный, добрый конь, надежный мой товарищъ,

Остался бы покинутымъ подъ верхъ

Разбойнику? Нѣтъ, этого не будетъ.

Нѣтъ! добрый конь, сворачивай направо:

Я не люблю пророчествъ никакихъ,

Не вѣрю имъ: я знаю, врутъ они.

 

X.

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ (въ лѣсу сидитъ).

 

Чтобъ у тебя всегда болѣли зубы.

Проклятый волкъ! Ты самый хищный звѣрь!

Чѣмъ я тебя обидѣдъ, огорчилъ,

Что ты зарѣзалъ моего коня,

Товарища и друга моего?

Чѣмъ виноватъ онъ? Голоденъ ты что ли?

И малъ тебѣ пространный этотъ лѣсъ

Ловить твою несчастную добычу?

Нѣтъ! такъ ужъ ты и жаденъ и свирѣпъ!

Мой добрый конь! какъ тѣшилъ онъ меня!

И не за то ль озлился на него

Ты, лютый звѣрь, что на твоей дорогѣ

Такъ весело и смѣло онъ скакалъ

И громко топалъ бурными ногами,

Что растревожилъ самого тебя

И все твое зеленое жилище?

Какъ я усталъ! А долго ли я шелъ,

И много ли прошелъ я? То ли было...

Ахъ, добрый конь мой, что я безъ тебя?

Проклятый волкъ осиротилъ меня!

 

XI.

 

(Изъ лѣсу выходитъ сѣрый волкъ).

 

СѢРЫЙ ВОЛКЪ.

 

Прости меня. Иванъ царевичъ!

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Что ты?

Прочь отъ меня, разбойникъ! прочь поди!

 

СѢРЫЙ ВОЛКЪ.

 

Мнѣ жаль тебя, Иванъ царевичъ.

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Поздно

Ты обо мнѣ жалѣешь.

 

СѢРЫЙ ВОЛКЪ.

 

Право жаль,

И знаешь ли? Вѣдь я почти невиненъ,

Что твоего коня я растерзалъ:

Я только былъ орудіемъ судьбы

И дѣйствовалъ невольно, исполняя

Ея законъ, жестоко непреложный.

Ты помнишь, что предсказывалъ тебѣ

Дорожный столбъ? Ты выбиралъ дорогу,

Но будь спокоенъ: я тебѣ слуга,

Хочу помочь твоей большой бѣдѣ,

И помогу: садись-ко на меня,

И поѣзжай на мнѣ, куда угодно,

Какъ на конѣ, на самомъ удаломъ.

 

ИВАНЪ ЦАРЕВИЧЪ.

 

Пожалуй, я отъ этого не прочь,

Чѣмъ мнѣ пѣшкомъ тащиться. Хорошо!

Будь мнѣ конемъ. Вотъ видишь ли въ чемъ дѣло:

Меня послалъ царь-батюшка достать

И привезти ему Жаръ-Птицу: такъ вези

Меня туда, въ то царство, понимаешь?

(Садится верхомъ на волка).

Ну, я совсѣмъ! Несись во весь опоръ,

Мой сѣрый конь, мохнатый мой скакунъ!

XII.

 

СѢРЫЙ ВОЛКЪ.

 

Пріѣхали! Слѣзай съ меня, мой витязь!

Вотъ черезъ эту каменную стѣну

Перебирись; а тамъ въ саду Жаръ-птица.

Давно ужъ ночь, уснули сторожа;

Иди себѣ, не бойся ихъ ни мало:

Они обыкновенно крѣпче спятъ,

Чѣмъ прочія хранительныя власти.

Да вотъ тебѣ совѣтъ мой: ты Жаръ-Птицу

Бери смѣлѣй, во снѣ она смирна,

И вынь ее изъ клѣтки золотой,

И унеси, а клѣтку золотую

Оставь, какъ есть, не тронь ее, она

Съ механикой, со штукой, отъ нея

Звончатыя, чувствительныя струны

Проведены къ дворцовымъ карауламъ;

Онѣ какъ разъ подымутъ шумъ и крикъ,

Тогда тебѣ не миновать бѣды!

 

XIII.

 

ЦАРЬ ДОЛМАТЪ И СКАЗОЧНИКЪ.

 

(Царь Долматъ лежитъ на кровати, передъ нимъ на полу сидитъ сказочникъ).

 

СКАЗОЧНИКЪ.

 

Былъ чудный царь, великій безпримѣрно;

Задумалъ онъ народъ свой просвѣтить,

Народъ, привыкшій въ захолустьи жить,

Почти безкнижный, очень суевѣрный

И закоснѣлый въ рабствѣ. Какъ съ нимъ быть?

Царь былъ премудръ и началъ онъ сначала:

Сталъ самого себя онъ просвѣщать —

И благодать Господня возсіяла

Ему, наукъ живая благодать.

Но этого казалось недовольно

Тому царю, единому въ царяхъ:

Оставилъ онъ вѣнецъ и градъ престольный,

Пошелъ узнать въ далекихъ сторонахъ

Все нужное для своего народа;

И все узналъ онъ собственнымъ трудомъ,

И ко своимъ пришелъ, равно знакомъ

Съ вожденьемъ царствъ и звѣзднымъ чертежомъ,

Съ порядкомъ битвъ и стрѣлкой морехода,

Съ ножомъ врача, съ киркой и долотомъ!

 

ЦАРЬ ДОЛМАТЪ.

 

Вотъ хорошо! Люблю такія сказки,

Спокойныя, гдѣ творческій талантъ

Ведетъ меня къ назначенной мечтѣ

Прямымъ путемъ; и мнѣ тогда легко:

Я слѣдую за нимъ, не утомляясь,

Бровей не хмуря, думаю подробно

О всемъ, что мнѣ разсказываютъ; ясно

Соображаю, какъ и въ чемъ тутъ дѣло,

И сказка вся съ начала до конца

Передо мной ложится на виду.

И любо мнѣ и сладко, что я понялъ

Всѣ хитрости, которыя талантъ

Употребилъ въ ней, свойственно своей

Возвышенной природѣ создавать

Умно. Межъ-тѣмъ часы едва замѣтно

Идутъ, идутъ и благотворный сонъ

Мои зѣницы тихо закрываетъ,

И долго, долго въ самой сладкой нѣгѣ

Меня лелѣетъ. Поутру проснусь

Здоровъ и свѣтелъ. Тутъ-то я доволенъ,

Что слушалъ сказку; тутъ-то я вполнѣ

И чувствую и вижу на себѣ.

Какъ нужны и пріятны человѣку

Словесныя искусства и талантъ,

Развившійся въ порядкѣ. Продолжай!

Нѣтъ, погоди! Я слышу... Такъ, звонятъ!

И крикъ и шумъ, неужели пожаръ?

Охъ! Я боюсь пожара, какъ огня!

 

Загрузить полный текстъ произведенія въ форматѣ pdf: Загрузить безплатно

 

Наша книжная полка въ Интернетъ-магазинѣ ОЗОН, 

и въ Яндексъ-Маркетѣ.